— Надо сесть поудобней, — глаза Степана невольно скосились вниз. Надежда проследила взгляд и ехидно хохотнула.

— Извини, не учла некоторое обстоятельство.

Внезапно в освещенном четырехугольнике двери появился абрис женской фигуры.

— Ну вы чего там, голубки, делаете? За стол пойдете? Все готово!

Надежда обернулась и задорно выкрикнула в ответ.

— Счас, только лифчик поправлю!

Со стороны кухни тут же раздался взрыв здорового молодеческого хохота, а Степан ощутил, как пошел пунцовыми пятнами. Что это с ним? Ведет себя временами, как чистый мальчишка! Хотя, по сути, он нынче такой и есть. Молодой человек встал со стула и неожиданно понял, что рубашку лучше носить навыпуск. Интересно, как он тогда в те далекие годы целовался и миловался с однокурсницами безо всякого продолжения?

За обычным и весьма потертым столом уже веселились четыре пары. Народ успел принять по «стопятьдесят», поэтому на подошедшую парочку почти не обратили внимания. Шел оживленный, и как водится, не всегда серьезный разговор «по душам». Собственно, для этого люди и собираются вместе на шумное застолье. В углу стоял транзистор и оттуда неслось нечто современное. Современное, конечно же, по меркам семидесятых. Местные уже как-то обмолвились, что с недавних пор в вечернее время по радио транслируют неизвестные в широких кругах песни молодых исполнителей. Холмогорцев к своему удивлению даже узнал звучавшую сейчас композицию. Эта группа ведь вроде как числилась в полузапрещенных? Хотя чего там было и запрещать по существу? Нынче власти, видимо, поступили мудрей, не умеешь пресечь — возглавь!

Они с Надеждой сели на свободные места с краю. На столе, кроме пирога стояла запечённая целиком курица, вареная картошка и грузди в сметане. Было также открыто несколько банок с рыбными консервами. Народ в процессе готовки сильно проголодался, поэтому отдавал должное закускам. Степан тут же подлил Надежде вина, та сделала глоток и прошептала, ехидно скашивая глаза на мужчину.

— Наконец-то распробовала вкус вина. Приятное и сладенькое. Я, честно признаться, в последние годы на вино здорово налегала, перепробовало многое. Так что по моей шкале этому сорту можно смело ставить четыре с минусом.

— Говорят, что в этом времени неплохи грузинские и молдавские вина.

— Раз говорят, то мы потом их обязательно попробуем.

Холмогорцев внезапно замер, услышав слово «мы». Щеки опять вспыхнули, но внимание переключилось на общий разговор, видимо, начавшийся еще до их прихода.

— Ну а что я теряю, Валюша, — Сидоров обращался к худенькой и несколько нескладной девушке. Она выглядела моложе всех, её даже поначалу приняли за подростка. Но Валентина рассказывала, что так с ней бывало и раньше. Её и в сорок принимали за совсем молоденькую девушку, особенно сзади. Ну а в более пожилом возрасте, дамы моложе её лет на десять норовили выгнать с пассажирского кресла автобуса. «Больно молода сидеть». Относительно невзрачная, она обладала подтянутой фигурой гимнастки и имела мягкий бархатистый голос. — Везде люди и везде жизнь! Поверь мне на слово — Миша Сидоров всюду сможет устроиться.

— Почему туда?

— Так родня там, пусть и дальняя. К матушке уж я не поеду, хоть и родился уже. Кто я ей? По сути, чужой человек. Ну а дядьки еще молоды, в силе! Устроюсь в леспромхоз шофером, мне не привыкать баранку крутить. Столько лет на Северах отработал! Опыт есть, правда, машины здесь говно полное. Но ничего — прорвемся! Доведу свой рабочий лесовоз до ума по современным стандартам. Кстати, за это дело можно ведь как за рационализаторство премию получить!

— В городе все легче жить, Миша?

— Валюша, я ж деревенский. Чем меня там испугаешь, сельским клозетом? Зато вокруг простор, воздух, лес, рыбалка! Полжизни мечтал туда вернуться, а оно вона, как в итоге вышло. Так что не уговаривай, видать, судьба у меня такая, землю родовую поднимать! Мои предки там испокон веков живут.

Михаил почему-то погрустнел и замолчал, задумавшись о чем-то своем. Василий Пермяков среагировал правильно.

— Тогда, ребята, еще по одной. Завтра с утра все равно дождь обещают, так что тренировки на улице не будет. Может, после обеда распогодится. Света, подай, пожалуйста, кусок твоего пирога. Божественно печешь, сто лет таких не едал.

— Да я что? — вспыхнула щеками белобрысая, как альбинос Светлана. Только благодаря ей и получилось устроить посиделки. Простоватая и деревенская на вид, молодая женщина жила неподалеку, в поселке. Пермяков быстро нашел к симпатичной даме подход, а Светлана со временем совершенно перестала стесняться людей из будущего. Которые по её же словам выглядели для местного персонала, как некие инопланетяне. Вроде бы и русские люди, но все у них какое-то иное, да и говорят временами непонятно. — Мы все вместе с девчонками для вас расстарались. В следующий раз я принесу для пирога смородиновое варенье. Сей год сморода уродилась.

— И его попробуем сладенького! — многозначительно глянул на свою пассию Василий. Степан уже был в курсе, что тому нравятся девушки в теле, а тут такой пригожий полигон для ознакомительных занятий. Все-таки в эротическом плане местный люд находился где-то между мрачным средневековьем и эпохой просвещения. Светлана снова вспыхнула и обратилась к паре, сидящей на углу.

— Степа, чего такой морной?

— Что?

— Кушаешь плохо. Бери картошечки, курки. Аль приморчивый какой? Надь следи за своим.

— Ужо послежу, силы ему ищо понадобятся! — неожиданно нарочито заокала Надежда, а все вокруг прыснули со смеху. Так отлично у неё получалось троллить северный говор.

— Вот деньгу зароблю, дом поставлю. Да не простой, а по нашим, из будущего меркам. Чтобы чин по чину — теплый туалет, банька, кондейка, парники и огород. Сначала на мотоцикл накоплю, в тех местах он самое то, и на рыбалку, или куда дальше по делам. Потом, может, и авто какое приобрету. Но больно уж здесь с ним мороки много, запчасти доставать, да самому ремонтировать.

— Ну ты-то при хлебе будешь, если шоферить станешь.

— Это да. Но… — Михаил уставился на четвертого мужчину в их компании, его соседа по комнате Николая Кучера. — Знаешь, не желаю в этой жизни ничего под себя тащить и мухлевать. Вот как отрезало! Честно хочу людям в глаза смотреть. Там, в прошлом, — Сидоров замялся, а затем заливисто рассмеялся, — как и сказать не знаю.

— Будущее прошлое, — тут же помог ему Степан.

— Правильно говоришь, братан! Много, в общем, за мной грехов было, и если Провидение дало нам еще один шанс, то жить надо совсем по-другому. Широко и раздольно, на пользу всему сущему.

— Во как тебя зашкондыбило! — заметил язвительно Кучер. Его цыганистое лицо прорезала ехидная улыбка. — Да живи в свое удовольствие, раз так вышло!

— Не получится, уже решил для себя, как отрезал, — в глазах Михаила Холмогорцев заметил некое просветление. Такое бывает, когда алкоголь уже разогрел кровь, растормозил мышление, но еще нисколько не затуманил мозг. Многие только ради этого и пьют, умудряясь затем использовать накатившие откровения в последующей жизни. — Я же умер там, как из автобуса вышел, с больнички ехал. И поначалу с дуру решил, что попал в Чистилище. На рай или ад больно уж все похоже не было. То-то менты на меня так странно смотрели, когда я с перепугу все молитвы вслух перечитал и чуть на колени перед ними не грохнулся. Тоже мне херувимы нашлись! Но все равно мне непонятно, кто и как нас в прошлое перенес. Вот точно помню, что лежу на улице и в районе грудины резкая боль. Умер я от инфаркта, ребята, ей-богу концы отдал.

За столом воцарилось молчание. Его тягость, к удивлению всех, первой прервала бархатным голоском Валентина. Стряхнув в чашку пепел от сигареты, она задумчиво произнесла:

— Миша, этот совсем не наш мир.

— Как это? — вскинул голову Холмогорцев, он уже давно понял, что эта маленькая женщина не так проста, как выглядит.

— А ты сам не догадался? Не узнал в прессе, какие мы изменения в него внесли? Это совершенно разные временные потоки. Здесь многое будет, да и уже идет по-другому. Почему так вышло, я не знаю.